В пятидесяти пяти километрах от посёлка Чульман, вниз по реке и далее, после впадения в реку Тимптон, по течению расположены уникальные тимптонские источники пресных вод. Местность в обиходе рыбаков и любителей путешествий называется Баралас. Множество раз доводилось побывать в этом интересном месте зимой, летом, весной и осенью. Всегда хотелось разгадать тайну происхождения непонятного названия, узнать, отчего в этом месте родилось это природное чудо. Здесь не бурились глубокие скважины, не было в памяти старожилов никаких особенных горных работ, ни взрывов. Этот природный памятник дело нечеловеческих рук. Люди, ко-торые там побывали хотя бы раз, навсегда сохранили память о чистейшем Голубом ключе, который мощным потоком выплёскивается из-под скалы, оставляя за собой в Тимптоне чистый голубой след.
Ключ голубой
Местные жители, наслушавшись о природном чуде, хотели бы там побывать, но для этого нужно время, силы, транспорт и специальное разрешение. Водные туристы проплывают на лодках и катамаранах мимо Голубого ключа, всегда останавливаются, выходят на берег и набирают в пластиковые бутылки чистейшую питьевую воду. Не один раз, продвигаясь по берегу вдоль сыпучей скалы, пробовал я посчитать, сколько ключей родили серые скалы, но сбивался со счета и бросал эту затею. Просто увидеть множество средних и малозаметных родников, тихо вытекающих из курумниковой горы, это — приятная радость. Ведь слово «родник» созвучен со словом «Родина».
Интересно путнику остановиться в устье речки Баралас, заросшей мощными елями, берёзами и лиственницами. Небольшой уголок тимптонского берега резко отличается от обычной редкоствольной северной тайги. Могучие ели, берёзы, толстые лиственницы, пахучие кусты амурского рододендрона хранят покой заповедного уголка. Более семидесяти родников (возможно больше 100) ручейков застенчиво объявляют миру о своем присутствии. Светлая полоска воды на протяжении пяти километров смело течёт, не смешиваясь с мутной водой Тимптона.
Над ключами весной, летом и осенью всегда толкут свою «кашу», комары-толкунцы, кружат в воздухе ещё какие-то мелкие мошки и бабочки. Незамерзающая вода и множество различных насекомых привлекают сюда пролётных птиц: дроздов, синехвосток, трясогузок, даже залетают скворцы и городские ласточки. На открытую воду весной первыми прилетают пролётные утки, чайки. Чтобы погостить и отдохнуть от дальнего полёта, присаживаются лебеди. По ручьям, в полыньях можно заметить водяного воробья-оляпку. Эти отважные птички не покидают приметное место даже в пятидесятиградусные морозы. Открытая вода круглый год и наличие рыбы привлекает американских норок.
Но особое очарование здесь зимой, когда над рекой стоит плотный туман, под левым берегом Тимптона неустанно булькает вода. Эта вода не горячая и не холодная, она всегда одной температуры своим течением не даёт замерзнуть участку реки. От десяти до двадцатиметровой полосой протекает, не смешиваясь с водой большой реки, на протяжении пяти километров.
В тихую безветренную погоду туман, будто мягким покрывалом, окутывает окрестности благодарного уголка якутской природы. Влага и летящий с неба снег повисает на ветках вековых елей, оседает ровными шапками на торчащих из воды валунах. Течение от самого берега до глубины реки шевелит образовавшиеся зелёные водоросли, ведь водные растения редко бывают на горных реках, а здесь их полно.
В пятидесятых годах для наблюдений за водными ресурсами республики был организован гидрометео пост под названием Усть-Баралас. Был построен дом, хозяйственные постройки, забиты в берег металлические сваи для точного определения уровня воды в реке Тимптон и речке Баралас. Приняты на работу ответственные сотрудники. Первые записи наблюдений обозначены датой 2 ноября 1956 года. Многие годы трудится бессменной вахтой династия наблюдателей Кравцовых.
Метеоролог Кравцов Сергей за работой
Незамерзающая река в самые трескучие морозы всегда привлекала внимание людей, такие интересные места окутаны тайнами и легендами. Отрывки этих сказаний в сочетании с топонимикой имени речки Баралас (Баралах) сложились в легенду.
Известно, что Южная Якутия — исконная земля, где всегда жили и сейчас живут эвенки-охотники, оленеводы. Эвенки были первыми проводниками геодезистов, которые в тяжелейших условиях создавали карту нашей Родины. Южная Якутия, Становой хребет, кряж Зверева, горная гряда Джугжур, реки, озера были ещё в сороковых годах прошлого столетия безымянными или носили свои эвенкийские названия. Геодезисты, надо отдать им должное, при создании карт бережно сохранили названия знаковых мест. Постарались наиболее точно записать непонятные слова этого малоисследованного региона нашей большой России. Пытливые топографы и геологи записывали на бумагу не только названия рек, ручьёв, гор, но и объяснения: как, почему эта местность приобрела такое непонятное для русского человека географическое название.
Один из исследователей геодезист, писатель Григорий Федосеев в своих книгах подробно описал, как создавались карты таёжного региона Алданского нагорья. Вот, что он написал на страницах книги «Смерть меня подождет»: «Впереди лежит Алданское нагорье — плоская земля, словно оспой изъеденная болотами, да зыбунами, вся в латках, старая, уставшая, не политая слезой, не топтаная человеком. Живет она без памятников и легенд — пленница стужи». Эти строки знаменитый геодезист написал на берегах огромного дикого озера Большое Токо.
В те далекие годы даже мечтать о строительстве здесь городов и посёлков было из области фантастики. Но прошло всего пятьдесят лет после создания подробной карты, как на земле Олонхо был построен город Нерюнгри, заводы, фабрики, школы, детские сады, где добываются миллионы тонн каменного угля, десятки пудов золота.
В двадцати километрах от озера Большое Токо обнаружено Эльгинское месторождение каменного угля. Подсчитаны его запасы, построен разрез, рабочие посёлки, железная дорога, древнюю тайгу будят гудки тепловозов. Если там, на небесах, Всевышний видит плоды своих творений, то непременно порадуется за подвиг героического труда отрядов первопроходцев и сегодняшних тружеников России. Трудно в наше время отыскать слова, объясняющие суть сурового края. Всё, что осталось в топонимике сурового края, необходимо бережно сохранить.
Шаманка Матрена
В записях у жителей села Иенгра сохранилась история, как иенгринская шаманка Матрёна Курбальдинова в своем последнем интервью показывала кинооператору Вячеславу Семенову деревянную обмотанную в кусочки оленьей шкуры куколку Баралах, и немного рассказала о необыкновенном предмете. Сто семилетняя жительница села верила в истинную силу неискусно вырезанного оберега. В своем рассказе шаманка поведала, что в этом деревянном божке заключена очень большая сила, позволяющая уберечь людей от несчастья. Оберег, по мнению кочующих по тайге оленеводов, помогал в охотничьем промысле, в домашнем оленеводстве, в обычной жизни таёжников. Для хранения фигурки делалась отдельная шкатулка с мягкой постелькой. Во время кочевок бесценный груз вместе с другими важными вещами перевозили на отдельном священном олене. Перед дорогой и охотой Баралах доставали и «кормили» оленьим или гусиным жиром. По этим неписанным законам к омулетам относились очень серьезно. Матрёна рассказала и показала, когда случился пожар, в её палатке все люди уцелели, пожитки все сгорели, а после пожарища в куче обугленных вещей деревянный Баралах остался цел и невредим.
Эта история вспомнилась, потому что речка Баралас в своем названии созвучна с этим деревянным тотемом. Возможно, это и есть тайна происхождения названия этой местности. Пришлось покопаться, послушать эвенков, и вот что получилось: не то легенда, не то быль.
Говорят, когда-то давно кочевала в здешних краях охотничья семья, и всё у них было хорошо, был удачный промысел пушных зверей. Нетрудно главе семьи было добыть дикого оленя или сохатого. Этим кормились, из шкур добытых зверей шили одежду и обувь. В тайге во множестве водились глухари, рябчики, куропатки. Лесные поляны щедро кормили всё живое ягодами и грибами. Летом в бурлящей чистой речке плавали и ловились стремительные хариусы, краснобокие ленки. Но людям на одном месте не сидится, им нужно общение. Захотелось семье поглядеть новые неизведанные края, встретиться с соплеменниками. Семья упаковала свои походные сумки, навьючили оленей, и тронулись в путь в верховья рек Иенгры и Тимптона. Кочевали долго, стоянки для табора выбирали основательно, с большим знанием походной жизни: чтобы рядом была чистая вода и богатое пастбище для оленей, хороший обзор. Встреча с соседями радость принесла на короткое время. Причина самая обычная – не лежала душа к новым местам, душа просилась обратно к истокам ключей.
Прошла зима и лето, снова наступали холода. Таёжники решили вернуться снова к той речке, откуда они откочевали. Не забылся пройденный путь, ноги сами неслись к воспоминаниям. Останавливались в тех же приметных местах, и сердце наполнялось радостью. Морозы стояли уже трескучие. От стужи гулко хлопали деревья, но кочевникам всё было нипочем, ведь они вернулись в родные места. Даже речка обрадовалась приходу людей, своим течением промыла сковавший лёд, и во многих местах из каменистых гор потекли чистейшие говорливые ручьи. Ручьёв было так много, что своим желанием жить и служить птицам, зверям, людям родники сотворили чудо: часть большой реки Тимптон перестала замерзать даже в самую зимнюю стужу.
В ознаменование этой важной встречи с родным местом и рекой, охотник острым ножом вырезал божка-баралах, окропил его талой водой, чтобы вселилась в него душа парящего туманом ручья, умаслил деревянного божка гусиным жиром.
В семье воцарился покой. Под журчание ключей спокойно пас-лись олени, под звуки канделянов и чооранчиков сладко спали дети. С тех пор вода в этой речке не замерзает даже в самую лютую стужу. Сейчас эту местность в среднем течении реки Тимптон называют Баралас.
Вот такое стихотворение написала об уникальном местечке иенгринская поэтесса Ольга Максимова:
«Чудо природы – река Бараллас
Прячется в чаще тайги.
Трескучий мороз и снег на горах…
Но слышно журчанье реки.
Суровые зимы ей нипочём,
Несёт гордо имя своё!
И солнце сверкнет по ней ярким лучом,
Луна ночью смотрит в неё.
Берёзки качаются там на ветру,
На сопках гранитных крутых,
А чистые воды всё дальше текут
Средь елей могучих, седых».
Юрий Коковин