Дом 21 по Комсомольской – один из немногих домов, которые остались на этой улице. Программа переселения из ветхого и аварийного жилья оставила немало пустырей на этой некогда густо заселённой и шумной улице.
— Вы стучите громче, когда придете, а то могу не услышать, — предупреждает Валентина Кирилловна Филиппова, которая станет героем моего материала.
Невооруженным глазом видно, насколько повело когда-то крепкий дом. Оконные проемы перекосило. Дом угрожающе наклоняется и смотрит на меня взглядом старого хмурого деда. И только алая тонкая рябина приветливо кивает налитыми гроздьями. Немало таких домов довелось перевидать…
Неосвещенный подъезд. Темно, хотя на улице еще день.
Стучу в дверь, хотя, кажется, не заперто. Дверь прикрыта неплотно.
Про таких женщин говорят: «Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет». Шутка ли: Валентина Кирилловна – подполковник юстиции. На полке стоит благодарственное письмо от начальника отдела МВД Нерюнгринского района Игоря Сараева за многолетнюю добросовестную службу.
— Да я всю жизнь в милиции-полиции работала, — улыбается моя собеседница.
Валентина Кирилловна родом из Киргизии. Шутит про жизненный треугольник, в который бы никогда раньше не поверила: среднеазиатскую теплую страну пришлось сменить на дождливое Приморье, а потом и на снежный Нерюнгри, куда она приехала в 1992 году.
— Родила троих, а воспитала пятерых, — рассказывает она.
Рано ушла из жизни старшая дочь Лариса, оставив на попечение двоих детей.
— Всех детей воспитала достойно, — говорит Валентина Кирилловна, и в её голосе звучит неподдельная гордость.
Самая большая ее тревога – материнская – за сына и внука, которые сегодня находятся в зоне специальной военной операции и защищают Отчизну и нас с вами.
Артему всего 42 года. Он был дважды ранен на территории Луганской народной республики. Лишился глаза. Ему предстоит тяжелая операция. Внук Коля – круглый сирота. Матери не стало, следом ушел отец. У него только бабушка Валентина Кирилловна, которая каждый день ждет новостей с фронта с августа 2022 года. В отличие от дяди Артема, он находится в ДНР.
— Да какие там новости? Звонит редко. Говорит, что жив и здоров. И то, Слава Богу, — вздыхает Валентина Кирилловна.
Последний раз она видела ефрейтора Николая в январе этого года, когда тот приезжал домой в отпуск по ранению. Приехал боец домой, а дом неприветливый, холодный, неуютный.
Черновых полов давно нет. Они сгнили. А то, что сейчас называется полом, стремительным уклоном уходит в землю. Трещат эти половицы под ногами, волнами вздымаются под шагами. На потолке трещины.
— Хорошо, что надо мной квартира нежилая, а иначе соседи сверху уже у меня в гостях бы были, — грустно шутит Валентина Кирилловна.
Разрывает стены у оконных проемов, в углах. Местами в образовавшиеся щели можно засунуть палец, а то и два.
В одной из комнат выгнулась стена, словно надутый ветром парус.
— Ремонт мы уже и не делаем. Бесполезно, — говорит хозяйка.
В туалете постоянно журчит вода. Валентина Кирилловна признается, что зимой воду она не закрывает. Трубы настолько гнилые, что могут перемерзнуть в любой момент.
Да и вообще зимой находиться в квартире опасно для жизни и здоровья. Или дом завалится, или замерзнешь.
Шутка ли, первый этаж. Обогреватели, которые работают круглосуточно, безжалостно жрут электричество и, как следствие, деньги, а становится не намного теплее. Несмотря на то, что начало сентября, уже чувствуется этот леденящий холод. Валентина Кирилловна любезно предлагает горячий чай с цикорием и блины с пылу с жару. Угощаюсь с удовольствием.
— Конечно, я обращалась в городскую администрацию за улучшением жилищных условий. Вот письменный ответ есть, — Валентина Кирилловна протягивает мне письмо за подписью главы города.
В письме сказано, что дом признан аварийным в 2016 году, что включен в программу переселения на 2016-2025 годы этапа 2023 года. Иными словами, дом должен быть расселен до конца 2024 года. Но Валентине Кирилловне в это не верится. Предлагаю ей подождать, ведь осталось совсем немного. Да и судя по письму из администрации города способ переселения выбран выкупом квартиры у застройщика. Возможно, будущая квартира Валентины будет вот-вот сдана.
— А я ведь еще раньше просила предоставить мне нормальное жилье. Мне предложили «убитую» малосемейку на Кравченко. Конечно, я отказалась. Добро-то это куда девать? – Валентина Кирилловна обводит взглядом свои пожитки. И с горечью продолжает: — Больше всего меня поражает равнодушие наших чиновников. Мне в ответ на то, что внук служит на СВО, прямо в лицо бросили: «Я его туда не посылала». Как же так можно? Ведь он там не на курорте, он Родину защищает с оружием в руках. А вернется он оттуда куда? В эту холодину?! В этот дом, который разваливается?
Успокаиваю свою собеседницу, пытаюсь объяснить, что строительство на последнем этапе, но она лишь качает головой.
На самом деле удивляет другое – наша система, которая порой заставляет человека ходить по кругу.
Пожалуй, хорошо, что Валентина Кирилловна – человек стойкий и настойчивый. Работая в системе, она знает все её нюансы и подводные течения.
— Но всегда ведь хочется вопросы по-мирному, по-человечески урегулировать, — говорит она, провожая меня.
Валентина Кирилловна закрывает дверь и возвращается в свою продрогшую квартиру с покошенными потолками и щелями толщиной в палец.
Выхожу на улицу. Тонкая рябинка все также машет мне гроздьями. Хмуро. Сыро. Скоро начнется дождь. В воздухе витает запах предстоящей зимы и какой-то невероятной грусти. Там, на Донбассе, двое молодых еще совсем мужчин. Храни их, Боже!
И дай терпения Валентине Кирилловне Филипповой, терпения дождаться их живыми и здоровыми. И, конечно, встретить их в новой теплой квартире. Думается, что они, защитники России, этого более чем достойны.
Аксинья Луценко