Мы с друзьями частенько выбираемся на природу, походы, сплавы, рыбалка. Сначала это были просто пикники, шашлычок и пиво, а со временем все переросло в серьезное увлечение, если так можно выразиться.
Ходить стали дальше, сплавляться дольше, подниматься выше. Маршруты продумывали месяцами, заготовка продуктов рассчитывалась по калориям, снаряжение по граммам. Так и познакомился я с Митей. Веселый жизнерадостный парень. Знал тысячи баек, на гитаре играл, как испанец. Никто не видел, чтобы он когда-то был недоволен или расстроен. Вы скажете: «Не бывает таких людей!».
И, возможно, окажетесь правы, потому что Митька был единственным таким человеком за всю мою жизнь. Но и его светлый лик однажды был мрачнее тучи. Если честно, даже вспоминать не хочется. Но раз уж начал…
Каждый раз, когда мы «таборились» (разбивали лагерь) Митька доставал из рюкзака жестяную банку из под чая, и просил, чтобы мы напомнили ему, когда будем сворачиваться, чтобы он проверил, не оставил ли её. Банка была вся измятая и повидавшая жизнь. Чем она так дорога была, он не рассказывал. Просто говорил, что она с ним уже лет десять. За это время Митька побывал на Тибете, Эльбрусе, в Индии, Пакистане. Эта банка тонула на порогах Катуни и Мулама. Раскалялась от жары в пустынях Киргизии, прозябала на Колыме и кипятилась в камчатских источниках. В общем – банка-путешественница.
В тот раз мы отправились на Токинские водопады. Банке вместе с нами предстояло преодолеть 700 км по воде, 130 пешком и перепад высот до 2,5 км. Это была очень непростая экспедиция, которая длилась почти месяц. Конечно, за это время все мы устали и морально, и физически. Кроме, кажется, Митьки. Не знаю, откуда он брал силы, но каждый вечер настроение поднималось песнями и хотя бы одной интересной историей.
В тот вечер мы, как обычно, встали на ночёвку. Но вместо историй получили стресс. Митька не обнаружил банку в ящике с продуктами. Поиски в других возможных местах нахождения не увенчались успехом. Забыли! Очевидно в 30 км выше, когда останавливались перекусить и размяться. Лицо Митьки побелело, покраснело и помрачнело. Мы начали его успокаивать.
Мол обычная тара, не парься. как будто ипотеку не смог выплатить. Или может джин в той банке живёт? Тогда да, понимаем, такую, конечно, терять никому не хочется.
Ну парень успокоился вроде. Да, конечно, что там, жестянка.
А сам, видно, что расстроился очень. Взгляд отрешенный. Сел на валун и достал «Garmin».
— Мужики, гляньте, — воскликнул он через пару минут, — Здесь до того места туда и обратно пешком всего 6 км. Ха!
Мы заволновались, перенервничал видно Митька. Масштаб не тот выбрал. А он бежит, смеётся.
— Смотрите, вот же, вот. Здесь, видите, река крюк дает 27 км. А здесь петля сужается и расстояние всего 3200 метров!
Мы уставились в gps-навигаторы, действительно, так и есть. С учетом набора высоты, расстояние увеличится, но незначительно.
— Мужики, я сгоняю туда! Мигом обернусь. Если, кто поддержит, не откажусь от компании. Пока все думали, что ответить, я уже направлялся к своим ботинкам.
— Меня подожди!
Через 15 минут мы бодро шагали по еловому лесу. Хотелось вернуться засветло. Пока шли, разговаривали, вспоминали разные эпикфейлы (эпичные и грандиозные провалы). Так, через час мы вышли на останцы, за которыми нас ждала банка-потеряшка.
Пройти мимо, не поднявшись хотя бы на одну маленькую скалу? Время позволяет. Так, с одной на другую вершину, мы добрались до самой высокой. Потрясающий вид открылся нам с высоты 1300 метров. На самом краю скалы я приметил классную фотозону, маленький выступ сантиметров 30 ниже, на который можно было встать. Я попросил Митьку сделать пару кадров для моего трэш-портфолио. Полазив ещё немного, рассмотрели место, где останавливались днём, и начали спускаться. Времени на экскурсию потратили знатно. Ещё и отклонились на полтора км. В общем добрались уже в сумерках. Забрали банку и отправились в обратный путь. Ответ на Митькин вопрос: «А что за треш-портфолио у тебя? Что это за тема?» — занял почти всю дорогу. За мои 30 лет жизни чего только не случалось! Паркур, руффинг, параплан, рафтинг, пороги, бочки, Эльбрус. В общем было, что рассказать, а когда добрались до котелка в лагере, то и показать.
Фотографий у меня было достаточно.
С утра, позавтракав и свернув лагерь, мы отправились в путь. Банку мы больше не теряли. И через пару недель уже были дома.
Я бы и забыл об этой истории, разве что останцы только вспомнить.
Как то звонит мне Митька.
— Привет как дела?
— Хай, не дождетесь!
— Тогда давай ко мне, расскажу чего-то.
Через полчаса мы уже смотрели видео нашего сплава на кухне создателя. Получилось здорово, как и всё, за что он берётся. Я искренне восхищаюсь такими людьми. С ними так легко.
Митька достал из шкафа банку, отсыпал в заварник горсть лесной смеси и залил кипятком.
— О, чай из той самой банки!
— Она самая, я её тебе хочу подарить!
Только у нее есть история.
— Люблю их, давай рассказывай.
Этот чай отец привез, за неделю до смерти, 16 лет назад с Памира. Он был спасателем и вытаскивал людей из самых сложных ситуаций по всему миру. Где он только не был! В Чернобыле, Степанакерте в самом начале карьеры. Испания, Франция, Канада, Индия. Меня с детства всему учил: узлы, костры, палатки, азимут, карты. Батя у меня вообще мужик был классный.
Умер от рака. После этого я стал реже заходить в отчий дом. Мама не заполняла пустоту, возникшую после утраты отца, а я не знал о чем с ней разговаривать…
Мы с друзьями-экстремалами покоряли горы, реки. Искали более изощрённые, самые безумные маршруты. Мы жили, играя со смертью! Иногда кто-то проигрывал. Для нас он был бесстрашным героем и легендой, а его родные прожигали нас взглядами.
Но мне везло. После каждой игры дома всегда ждали дочка, сын, супруга и кошка, олицетворявшая уют. Это кайф, который не сравнится ни с чем.
Но сколько веревочке не виться, всё равно на старуху — проруха.
И случилось это не где-то на Эвересте, не на порогах Катуни, а на двускатной крыше пятиэтажки, с которой я скидывал снег.
Чтобы не свалиться, я зацепился двумя страховочными усами за ограждение, которое идет вдоль по краю крыши.
Так потихоньку скидывал снег, лопату за лопатой. И вдруг услышал громкий звук, будто огромная ледяная глыба скатывается по железной крыше. Обернувшись, я увидел, что в мою сторону стремительно приближается огромный сугроб, сорвавшийся с конька крыши. Еле успел отцепить один карабин, чтобы отскочить. Но это было так себе решение. Казавшийся мне несокрушимым забор, был сметен лавиной, и мы вместе с ним дружно летели к заснеженной земле.
Отделался я легко — сотрясение и пара ребер. Но выбираться из этого снежного плена пришлось долго. Никто из жителей дома не смотрел в окно, когда мы с забором пикировали в сугроб. Поэтому рассчитывать приходилось только на себя и на телефон. Телефон отменяется, я вспомнил как выложил, чтобы не выронить на крыше. Набрать воздуха, чтобы громко крикнуть, было больно. Тоже отменяется. Шевелиться больно. Что же замерзнуть теперь?
И так взгрустнулось мне, не поверишь. Как представил, что не будет у меня сегодня ни дочки, ни сына, ни Юльки. Никогда их не обниму больше! И тут увидел бегущих ко мне людей.
В больницу, конечно же, первая примчалась мама. Она принесла в этой банке свой живительный чай, что-то рассказывала про папины переломы, про аппарат Елизарова и про этот волшебный сбор, который они пили всегда, когда нездоровилось.
Я перебил её.
— Мама, знаешь я сегодня так испугался, что больше не увижу вас. Тебя, детей, Юльку. Страшно стало.
— А что ты хотел, это твой выбор. Ты всегда выбирал сам, никого не слушал. Только о себе думаешь.
— Мам, ты что несёшь? Я говорю, испугался, что вас потеряю! О вас думал, в каком месте я про себя сказал?
Ты вообще меня не понимаешь, как будто чужие люди. С отцом всегда ясно было.
— С отцом да, всегда было ясно. Он не мог по-другому, жил, спасая людей. И жизнью он своей дорожил, чтобы больше спасти.
Испугался, говоришь? Ты себя послушай — «Не увижу больше!».
А ты знаешь как нам? Когда неизвестно, вернешься ты или на опознание вызовут? А может «пропал без вести» по душе? И как же любимая забава – папу-«овоща» навещать в больнице. Заботиться об инвалиде, об этом ты подумал? Пойду я. Сердце что-то, переволновалась. Думала, переломался весь, смотрю — жить будешь, поправляйся.
Я впервые слышал, чтобы мама была так многословна. Я осознал, насколько же я был глуп, действительно только о себе всегда и думаю.
— Прости мам, я правда не понимал.
— Да что ты, это жизнь. Её любить надо!
А эта баночка, смотри она с двойным дном, два сорта можно хранить. Мотаешься по лесам, бери с собой в походы. Будет о сегодняшнем дне напоминать! Вот и брал её с собой как талисман, — закончил Митька.
История меня впечатлила, я увидел себя, пришитого белыми нитками к этой жестянке. Вокруг себя маму, сестер, племяшек.
— А почему ты мне её решил подарить?
— Да должность хорошую предложили, правда, переехать придется в Японию. Так что в ближайшие годы мы теперь с семьёй 24/7.
А тебе ещё не раз пригодится, чай заваришь, меня вспомнишь, мне приятно будет.
Придя поздно вечером домой, я заметил, что на дне банки что-то нацарапано. Какие-то буквы английские. Я вооружился лупой с фонариком и еле прочитал «Te exspecto domi». Непонятно, но есть Яндекс всезнающий. Через минуту, уже зная перевод, зашел в Яндекс Дзен и удалил свой треш-блог, перешёл в ВК и удалил почти все фотоальбомы, оставив природу и котиков. А в статусе написал «Меня ждут дома!». На всякий случай, вдруг банку потеряю.