Ружейная охота с подсадной уткой так красиво и поэтично описана русскими писателями, а теперь и современными охотниками, и для меня, жителя холодной Якутии, казалась несбыточной мечтой. Такой красочной охоты в Южной Якутии никогда не было, и мне даже не представлялось, что хоть когда-нибудь я смогу быть причастен к такому весеннему событию. Мне представлялось, что именно такой отдых с раздумьями, с неспешной стрельбой по ясно видимой цели, наполняет душу и сердце охотника.
Сказать, что весенней охоты по уткам и пролётным гусям в Южной Якутии нет — будет неправдой. На самом деле весеннюю радость многие местные мужчины-охотники очень ждут, и не напрасно.
К этому времени подстраивают свои положенные дни отпуска, и мечтают побывать с ружьём в своих любимых уголках природы.
Обычно открывают короткий десятидневный сезон на водоплавающую дичь в период с 8 по 18 мая. В это время в нашем районе большинство больших и малых озёр ещё спят под толстой коркой льда, но говорливые речки и ручьи уже не дремлют. Водотоки торопят весну, шумят в полную силу.
Вешней водой заливаются заводи, прибрежные тальники. Вот в эти места торопятся на отдых утки. Сама охота сводится к тому, чтобы неторопливо ходить по берегу и вспугивать осторожных крякашей и чирков.
Стрелять чаще приходится в угон, при этом надо успеть точно посадить на мушку селезня. И если случается удачный выстрел, что бывает не очень часто, то срочно сталкивается лёгкая лодка, чтобы подобрать добытый трофей, иначе быстрая река унесёт драгоценную добычу.
Конечно, настоящие охотники никогда не проспят короткую утреннюю зорьку. В этом я не раз убеждался, когда встречал майский рассвет на речках Чульман и Тимптон, слышал за шумом льдин сухие выстрелы. Сам давно не охочусь, променял дробовик на телевик, но всё также радостно бьется сердце при виде пролетающих утиных стай. За много лет наблюдений за весенней охотой самые добычливые дни случаются, когда над Якутией бродит непогода. Когда с неба хлопьями валит снег и бушует северный ветер. Как говорят профессионалы: «Утку прижимает к воде». Тогда кряквы сидят плотно и подпускают на верный выстрел.
Но время идёт, меняется и отношение к охоте. В охотничьих магазинах появилось множество качественных пластиковых чучел, и многие мои знакомые задумались о приобретении живых подсадных птиц. Сарафанное радио донесло, что местный фермер в инкубаторе выводит птенцов дикой утки-кряквы. Выращивает желторотиков до взрослой утки, а затем продаёт охотникам по хорошей цене. О рабочих качествах подсадной утки пока вопрос не стоит, важно чтобы она хлопала крыльями и иногда просто громко крякала.
Первый раз охотника с подсадной уткой я увидел в мае 2023 года. Мы с друзьями возвращались на катере с воздушной подушкой с рыбалки по последнему льду, и до федеральной магистрали оставалось не более километра. В окно катера заметили охотничий шалашик-скрадок и приличную стаю пластиковых гусиных чучел на ледяном островке.
Своих приятелей я уговорил остановиться, и пока они осматривали, чинили судно, обедали, я решил навестить охотничью засидку. Зная, как недовольны бывают охотники праздным визитам шатающихся бездельников, я приготовился получить устную оплеуху. Но молодой мужчина в камуфляжном костюме улыбнулся и протянул руку, представился Николаем Лыжкиным — жителем города Нерюнгри, так и познакомились.
В двадцати метрах от шалаша, на кромке льда, чистила свой пернатый костюм настоящая живая утка-кряква. Птица хлопала крыльями, издавала редкие кряканья, на воде покачивались десять утиных чучел, а совсем далеко на льду спокойно ждали своего посетителя пятнадцать пластиковых гусей. Выбранное место для охоты, на первый взгляд, неприглядное: островок суши, на котором стоит шалашик, кругом вода и белые пластины льда, затопленные кустики карликовой берёзки, до берега с лесом метров двести.
Николай охотно поделился успехами своего промысла. Похвалился, что на утренней заре удачным выстрелом сбил летящего к его Манюне красавца-селезня, и этому успеху очень рад. До вечерней зари было ещё далеко, и собеседник меня не прогонял. С наивным любопытством я задавал простые вопросы, и получилась чудесная познавательная беседа. Охотник сказал, что с живой уткой он охотится первый год, и ему такая охота очень нравится. Мечтал завести помощницу давно, но получилось купить этой весной в соседнем посёлке Беркакит у заводчика птиц.
Теперь вдвоём с пернатой помощницей каждое утро на этом месте, как часовой. Без крякаша или двух домой не возвращается, а больше и не надо. Побольше бы таких охотников! Не очень приятно смотреть на огромные кучи битых, с измятыми перьями, уток. Наша беседа продлилась больше часа, над водой торопливо пролетела стайка чирков, свист крыльев напомнил, что пора мне уходить. Да и мои спутники заждались.
Вместе с Николаем сходили к утке, охотник ласково погладил помощницу, положил ей в баночку сухого корма. Показал, как работает птица в северных просторах. Вот Манюня стоит на льду, купается в ледяной воде, затем забирается на пенопластовый плотик, и начинает чистить клювом свои перья. «Наблюдая за птицей, можно точно определить, что где-то свистит крыльями пролетающая стая», — сказал охотник.
Равнодушно дремлющая утка срочно начинает крутить головой и не забывает крякнуть, заявив о своём присутствии. Вдвоём намного веселей! Николай подал на прощание руку и пригласил на следующий год на этом месте встретить майскую зарю.
В ту памятную весну, отложив все житейские дела, трое суток я жил на глухарином току, сделав по привычке сотню почти одинаковых снимков каменных глухарей. Вспомнил, что надо бы ещё побывать на реке, снять тающий лёд на берегах и затопленные водой цветущие ивы. От местного охотоведа Виктора я узнал, что у его друга Ивана из посёлка Чульман есть парочка кряковых уток. Он с удовольствием сводит их на прогулку покупаться в таёжном озере, и можно ещё поохотиться, сезон пока не закрыт. Так, второй раз за весну мне довелось пообщаться с охотниками на уток.
Собирались обстоятельно, далеко до вечерней зари прибыли втроём на берег реки Чульман. Привезли в просторной коробке двух уток: селезня Дональда и самочку Маньку. К месту предложенной охоты, на безымянное лесное озеро, нужно было пройти полкилометра и там высадить пернатого кавалера на одном берегу, а невесту — на противоположном. Зачем? Птичий хозяин объяснил: они дома постоянно вместе, а когда их разъединяют, то селезень волнительно «жвякает», а соблазнительница призывно начинает крякать и звать своего и чужих кавалеров.
На правах приглашенного гостя я уговариваю приятелей посидеть на берегу быстрой реки, послушать, как перебирает свои воды наша река Чульман (в переводе с эвенкийского Синие горы).
На камнях ещё висели выброшенные паводком льдины. К нашему огорчению, белые куски не были кристально чистыми, а измазанными угольной грязью, признак того, что эти льдины покоились где-то у угольных предприятий. Владелец подсадных уточек наотрез отказался выпускать своих подопечных на мутную воду. Объяснив свое нежелание тем, что потом перья будет трудно отмыть от мазута и угля. Для фотографий высадили дружную парочку на чистый берег, а затем нашли голубую ледовую площадку, и там птицы отдыхали до вечернего часа.
Молодость есть молодость, и мои молодые спутники, отложив в сторонку ружья, достали манки-крякалки и гитару. Чудный получился концерт на охотничьем привале. Охотники с удовольствием рассказали, как дружной компанией они неделю жили на Горбылахских озерах, и там с удовольствием охотились. Эта парочка подсадных была надёжными помощниками в подманивании пролётных птиц.
Майское солнце своим теплом грызло льдину, на которой мы пристроили неразлучную парочку. Лёд с приятным шелестом рассыпался на камнях и тут же таял. Было занятно наблюдать за вечной силой тепла и холода, да за поведением уток. Всё-таки весна и солнце действовали на их чувства положительно. Мы пробовали рассадить птиц подальше друг от друга, но это было бесполезно и жестоко по отношению к ним, и к их привязанности друг к другу.
Особенно жалко было смотреть, как селезень тянул свою привязанную верёвкой лапку, чтобы дотянуться до подружки. Мы пожалели дружную парочку, но вечером мы их точно разлучим, чтобы они, как следует, поболтали.
Пока мы сидели, в синем небе высоко протянули в северном направлении несколько стай торопливых гусей. Прилетели и сели на вершинки две чёрных вороны, и своим криком дополнили весеннюю мелодию. Весна…
Лесное озеро мне сразу понравилось. В зеркале отражалось вечернее небо, кусты черёмухи, голые лиственницы. Всё это водное пространство окружено жёлтой прошлогодней щёткой осоки. Птиц, как договаривались, посадили в двадцати метрах друг от друга. И это было правильно, показательно. Дональд на своём мужском утином языке ревниво «жвякал», а Манька незамедлительно отвечала. Ничего подобного в русских рассказах о весенней охоте я не читал, а значит, у нас в Южной Якутии всё по-другому.
Неторопливо приблизились сумерки, и наша компания так и не разошлась в разные уголки озера, видимо уже сезон, когда хотелось пострелять, закончился. На противоположном берегу шлёпнулся о воду крякаш, и сразу же подав голос, отозвалась ему наша привязанная к кусту невеста. Селезень, как быстрый корабль, разрезая тёмное зеркало воды, пошёл навстречу своей любви.
Мужчины приготовили свои ружья, мне же для фотографирования было уже темно. Виктор прошептал: «Николаевич, скоро у тебя будет день рождения, сейчас подгоним тебе подарок». Не сразу, но я ответил: «Виктор, если хочешь сделать мне подарок, отпусти этого жениха с Богом!». Никого больше уговаривать было не нужно. Конец сезона, настрелялись, и скоро лето.
Результатом нашей охоты стали фотографии озера, реки, подсадных уток Дональда и Маруси, которые подарили нам столько чувств и тихой радости.
Сегодня вечерняя зорька получилась тихой. В сумерках прогремела на реке пара выстрелов, надеюсь, что это были последние выстрелы в этом сезоне, завтра весенняя охота на водоплавающую дичь заканчивается.
Юрий Коковин,
Фото автора